Еще один день так безумно похожий на все предыдущие. Такие привычные утренние сборы, ставшие традицией, тщательные отмывания винограда и пары яблок, которые составят легкий завтрак и не менее сложный обед. Эмма уже даже успела позабыть как замечательно она умеет готовить, ведь радовать подобными талантами особо и некого. К не меньшему сожалению мисс Пиллсбери не может завести даже кошку благодаря своему, так удачно приобретенному, окр, не то что мужчину, который непременно согрел бы ее в эту холодную зиму, очередную холодную одинокую зиму.
Тщательные сборы, платье, как и всегда строгое, но с легкими акцентами, разбавленное неброской фурнитурой с намеком на игривость. Плотный, кремового цвета, палантин под тон берета и пальто с легким горчичным оттенком. Только тушь и блеск (холодный ветер так обветривает губы...), ничего лишнего, румянец будет вполне естественным, на замерзших щеках. И конечно же не забыть бы перчатки, нет, не те, что обычно надевают зимой (тем более что они уже предусмотрительно переложены в карманы пальто), а те, в которых она лишний раз отчистит стол, стул и все к чему ненароком ей придется прикоснуться в течении дня. Несколько новых упаковок влажных и сухих салфеток, антисептик и щеточка, почти что зубная, отправляются в сумочку и мисс Пиллсбери готова к выходу на работу, благодаря которой рыжеволосая женщина не чувствует себя одинокой.
До школы МакКинли путь был не близким, но Эмма всегда проходила его пешком. Она не любила передвигаться на авто, которое уже вполне могла бы позволить себе, не хотела забывать звуков улицы и цвета неба. Также и общественный транспорт был для нее сущим кошмаром, одна мысль об этом приводила ее в ужас, столько разных рук касалось этих поручней и столько грязи было вокруг, не говоря уже об утренней давке... Такая антисанитария, что она бы даже потеряла сознание, но мысли о том, что она рухнет на этот грязный, затоптанный сотнями тысяч ног, пол и приводить в чувства ее станет грузная потная женщина, которая едва ли вообще мыла руки, весь день обилечивая людей, не считая утреннего умывания, если таковое вообще было, ее моментально останавливали.
Школа, вот где проходили все ее дни и чему она посвятила всю свою жизнь. Место, где она может оказаться нужной кому-то, где может помочь, развеять сомнения, где ее красочные и незамысловатые брошюрки являются прекрасным способом направить не сформировавшуюся личность на правильный путь или скорректировать движение уже сформировавшейся, но запутавшейся. Где в течении дня к ней заходят уже совсем не дети, чтобы разрешить непонятные для них вопросы, определиться со своим будущим, отпустить прошлое и не потеряться в настоящем. И эта хрупкая женщина способна помочь каждому, практически с любой его проблемой, но только не себе...
Не смотря на все это Эмма любила свою жизнь (будь иначе, она бы не смогла быть школьным психологом), всегда была оптимистично настроена и готова помочь. Хотя, если повнимательнее присмотреться, ей уже тридцать три года и у нее нет совершенно никакой личной жизни, но есть окр и все это в сумме смахивает на то, что ей самой необходима помощь, как минимум психолога и как максимум психотерапевта... Однако она действительно была счастлива входить в этот кабинет за стеклянной стеной, которую за день она трижды успевает протереть. Садиться за, тщательно вычищенный, глянцевый рабочий стол и вновь выравнивать до идеально четкости, аккуратно сложенные, брошюры в которых она ориентировалась даже с закрытыми глазами. Вероятнее всего от всей этой чистоты организм уже даже не знает с какими именно бактериями ему нужно бороться и просто волочит свое ленивое существование.
После генеральной уборки помещения и беседы с несколькими учениками шарф снова плотно ложиться на шею и плечи Эммы, защищая ее от ветра. На улице уже довольно темно, так быстро пролетело время и она снова засиделась пока охранник не стал расхаживать по коридорам бренча ключами. Нацепив легкий беретик она кладет телефон в неглубокий карман пальто, чтобы быстро включить на нем фонарик в случае перегоревшей лампочки на улице, у входа в подъезд, надевает перчатки и закрывает кабинет.
Рождественская суета ощущалась даже поздним вечером и, хотя путь мисс Пиллсбери лежал через безлюдные улочки, отчетливо слышался гул города, небо было чистым и очень темным. Неспешно шагая, она слышала лишь стук своих же каблучков по вымощенным улицам и звуки засыпающего города. На середине пути мисс Пиллсбери, замедлив ход, заметила как у сугроба ползает какой-то бездомный, может обычный пьяница. Как назло ей придется пройти мимо него. Набрав в легкие побольше воздуха, Эмма ускорила свой шаг чтобы побыстрее пройти этот небольшой отрезок, не желая даже присматриваться к человеку, настолько загнавшему свою жизнь. Охрипший голос послышался сзади и сначала она лишь быстрее зашагала в надежде что он обратился не к ней, но после, остановилась, наскоро ощупывая карманы. Что за невезение?! Она с силой жмурит глаза, а после довольно резко оборачивается, стоя на месте и смотрит круглыми растерянными глазами то на парня, сидящего на коленях, то на вытянутую руку, сжимающую вычищенный до блеска мобильник. Нерешительно она делает несколько шагов ближе к... молодому парню?! Да и одет он далеко не как бродяга, кажется будто бы только что плакал... Она достает руку из кармана и влажную салфетку из сумки, недоверчиво протягивает ее за аппаратом, который он держит голыми руками, покрасневшими от мороза. Парень не совершает никаких резких движений и кажется подавленным. Эмма салфеткой обхватывает мобильный и отправляет его прямиком в сумку, дома его ждет полная дезинфекция, а сейчас ее взгляд вновь обращен на юношу, отчего-то все еще сидящего на снегу. На вид ему не больше восемнадцати, но он определенно пьян. На смену страху и брезгливости приходит сочувствие и желание помочь.
- Вы ведь замерзните, скорее вставайте. - слегка присаживаясь и подавая ему руки, чтобы помочь подняться, проговорила она. Даже через перчатки ощущалась леденящая прохлада его замерзших рук.
- Вы же совсем продрогли - осматриваясь вокруг, сказала она, пока он поднимался с земли вставая на, не менее замерзшие, ноги. Неподалеку была уютная кофейня, как раз подходящее местечко.
- Давайте я угощу вас кофе, а вы, взамен, расскажите что заставило вас ползать ночью на коленях по сугробам в канун Рождества - слегка отряхивая его пальто, добродушно предложила Эмма, желающая как-то отвлечь парня от очевидно навалившихся на него проблем. Может он ушел из дома, проблемы с родителями или потерял работу, может с девушкой проблемы, у современной молодежи этих проблем хоть отбавляй. Как знать, может она сможет помочь уже тем, что выслушает его.

Отредактировано Emma Pillsbury (2014-09-03 09:06:10)

Парень отворачивался и не хотел смотреть в глаза, показывать раскрасневшееся от ручейков слез лицо, а это значит, что подобное с ним случается впервые или до безумия редко и ему неуютно, может даже стыдно за такой вид. Уже более внимательно осматривая светловолосого "бродягу" Эмма заметила, что он одет дорого и со вкусом. Все атрибуты одежды сочетались между собой, и, если не обращать внимания на снег, тающий в его волосах, и легкую растрепанность, то, можно заметить что волосы были уложены в прическу. Пока он проверял ту самую прическу на соответствие женщина также успела заметить и то, что он неплохо ухаживает за собой. Что же этот холеный парень тогда делает на улице в таком... непрезентабельном, подавленном виде, что она даже приняла его за бродягу.  Скорее всего, выпавший из кармана пальто, этот злосчастный телефон был знаком свыше, чтобы не пройти мимо.
Парень довольно быстро оживился и, схватив Эмму под руку, помчался в сторону кофейни. Sì? Он сказал sì? Кажется, итальянский... - успевала она соображать по дороге, которая показалась ей очень короткой в этот момент. Возможно он не прочь поделиться своими переживаниями, или, может у него уже нет выбора? Порой мы слишком много берем на себя, стоит просто высказаться и на душе становится легче, лишь бы рядом были те, кто готов выслушать, даже советы не всегда нужны, просто возможности сострадать достаточно и жизнь моментально начинает налаживаться.
Оказавшись внутри кофейни, Эмма сразу проследовала к дальнему уголку. Она иногда заходила в эту кофейню, правда в основном в выходной день. Именно этот столик был ее любимым, он находился в самом углу и, в зависимости от места посадки, удовлетворял все ее прихоти. Когда у мисс Пиллсбери не было особого настроения, то она садилась спиной к залу, как сейчас сядет незнакомец, тогда ничто не отвлекало ее от собственного уединения, но когда она шла сюда чтобы отдалиться от городской суеты, то садилась на то же место что и сейчас. Отсюда было видно окно, сквозь которое можно было увидеть мелькающие огни машин и города, спешащих куда-то людей, сливающихся в единую серую массу. Они не смотрели друг на друга, не смотрели по сторонам, не смотрели на небо, не смотрели никуда, наверно, если спросить их какого цвета сегодня было небо они впадут в отчаяние. Чаще всего, отрезанные от жизни города, торчащими из под одежды, наушниками с музыкой или аудио книжками, ничего и никого не замечающие вокруг. Общий зал кофейни тоже просматривался, но был немного отгорожен зрительно спинками мягких диванчиков и перегородкой. Скорее всего, на подсознательном уровне, этот столик напоминал маленькую крепость, скрытую от чужих глаз.
Очень галантно парень помог Эмме снять пальто, оставляя ее лишь в платье*, темного весенне-зеленого цвета с кокетливой отделкой сзади, а значит он обладает манерами, воспитан, умеет держаться, ну... или старается держаться. Как-то не льстило мисс Пиллсбери пить кофе за счет подростка, но это сейчас было последним, что ее волновало потому она мило улыбнулась, сидящему напротив парню, и отрицательно помотала головой на предложение перекусить, опустив взгляд в меню. И все бы хорошо, вечер, она сидит в кофейне и скоро будет пить кофе с, вытащенным из сугроба, молодым парнем, за его же счет, если бы не это пятнышко на столешнице, может пара пятнышек, которые безумно мозолили глаза, распаляя тем самым желание приступить к чистке.
Франциско Моретти, очень красивое имя, да и в целом сочетание, звучит как-то даже по царски и очень знакомо, будто бы на слуху... - немного задумчиво прищурившись она пыталась узнать в нем кого-то известного и опускает взгляд на его протянутую руку.
- Эмма, Эмма Пиллсбери - ну вот и познакомились, а парень внезапно начал тараторя извиняться, просто без остановки, хотя, после, он закрыл лицо руками и... разрыдался. Почему-то именно в этот момент захотелось просто обнять его и сказать, что он не один и что бы там не произошло все обязательно будет хорошо. Молча закрыв меню женщина тихо отодвинула его в сторону.
- Не стоит извиняться, вы не сделали ничего из того за что следует извиняться передо мной, все хорошо, правда, скажу даже что вы прекрасно держитесь. Это вы простите меня, что, не присмотревшись, приняла вас за бездомного, ради бога простите, не часто по пути домой я встречаю кого нибудь, хоть отдаленно, похожего на человека. желая было приступить к разговору, смешливо проговорила она, но вскоре к ним подошел официант, Эмма вновь одарила всех своей лучезарной улыбкой, пытаясь отвлечь мужчину с блокнотом и ручкой от, постепенно краснеющих, глаз своего спутника из которых вот-вот ручьем хлынут слезы.
- Капучино без сахара, с корицей, пожалуйста. Больше ничего не нужно. - все происходящее больше напоминало спектакль: то горькие слезы бессилия, то вновь ровный тон и попытка моментально спрятать все следы преступления. Но эмоции были такими живыми, не похожими на игру, скорее парню приходится быть сильным или же приходится порой играть? В любом случае это талант. Сейчас, когда он вновь стал демонстрировать свою силу и выносливость Эмма взглянула на него под другим углом и оттуда настало озарение ‘Saturday Night Live' вот это да - поразилась она, не часто удается выпить кофе с новоиспеченной звездой NBC. И вот почему он ей казался таким знакомым, но вида она не подала, зачем лишний раз расстраивать парня, пусть он думает, что для нее он обычный юнец вытащенный из сугроба.

.

Отредактировано Emma Pillsbury (2014-09-03 09:05:34)

Да это в целом и не было шуткой или комплиментом, в смысле она действительно выбирала подобный маршрут для себя очень долго. Из-за того, что по пути почти не встречается никаких кафешек или достопримечательных мест люди не ходят здесь вечерами, и как парня занесло туда было непонятно, хотя нет, понятно, он хотел скрыться от посторонних глаз и это было нормально. Ему это даже почти удалось, если бы не Эмма.
На комплимент ее имени женщина с улыбкой кивнула, но вот то, что происходило после было неожиданно, странно, непривычно. И на тот момент ей было все равно на то, что абсолютно незнакомый человек, до этого ползающий по земле в нетрезвом виде, коснулся ее руки, на второй план отошло и то, что он коснулся ее не только своей рукой, но и губами. Такое уже бывало с ней раньше, и было также непредвиденно. Эмоции нахлынули волной и так, что сердце, казалось, неимоверно сжималось от той душевной боли, тяжести, ожиданий возложенных на него, а теперь, по стечению обстоятельств, и на нее, потерянности и ощущения полной эмоциональной истощенности, загнанности, вынужденного одиночества, даже некой озлобленности. Это моральное давление со всех сторон естественно выматывает и неудивительно, что ему захотелось напиться. Сколько ему лет? Шестнадцать? Семнадцать? Восемнадцать? Разве имеет это значение... Какого это жить, ежедневно таская в себе всю эту тяжесть и понимать, что ты должен следовать графику, не можешь отступить от него ни на шаг, не можешь насладиться тем, что тебе нравится, вынужден ограничивать себя во всем и молча исполнять чьи-то мечты, закрывая глаза на свои капризы, которые в этом возрасте так важны. Эмма на мгновенье с силой зажмурилась, пытаясь собраться с мыслями, что бы он не рассказал сейчас она как никто другой действительно могла понять его, главное было суметь подавить в себе этот поток чувств и желание разрыдаться вместе с ним, что было невыносимо сложно для нее. Что это: дар или проклятье? Возможно ли контролировать эти ощущения, не принимать на себя так надолго?
Более менее ей удалось собраться с мыслями к тому времени как официант уже протирал столешницу. Удивленный и в то же время благодарный взгляд упал на Франциско, неужели он заметил как она сверлила эти пятна взглядом? И вот, когда официант уже ушел, парень все же поддался эмоциям и желанию излить всю душу в рассказе. Теперь все постепенно вставало на свои места и Эмма старалась не перебивать его, лишь участливо смотреть в его сторону, хоть он и отводил упрямо взгляд в сторону. Сейчас это было даже очень кстати, ведь где-то на рассказе про Рождество она просто уже не смогла сдерживаться и слезы покатились из глаз, а руки старались спешно и незаметно смахивать их с розовеющих щек. Было печально видеть этого парня в таком состоянии, но поверх своих чувств и эмоций ощущать еще и его было почти невыносимо. Вероятнее всего эта случайная встреча и возможность просто выговориться пошла ему на пользу. Поделившись своей проблемой, рассказав о ней вслух тебе становится гораздо легче.
Вскоре подошел официант и подал заказанный кофе. Оба отреагировали на свою кружку как на возможность отвлечься и сделали по глотку. Молчать было как-то странно, будто бы она должна что-то сказать в ответ, тем более из его уст снова был слышен тон отчаяния. Широко улыбнувшись и набрав побольше воздуха она наконец решила разбавить его упавшее настроение.
- Со всем происходящим в вашей жизни вы очевидно задолжали себе. Диеты, разъезды, показы... Вы живете жизнью, о которой мечтают тысячи парней и девушек, но не смотря на все это порой необходимо отвлекаться. От того, что в один из дней вы съедите пару кусков пирога ничего в сущности своей не изменится, вот увидите, тем более, что вы идеально сложены. Невозможно постоянно жить в таком ритме и тем более держать все это в себе, эмоциям нужен выход...
Давайте сходим в парк аттракционов, м? Вы бывали там зимой? - вопрос был странным как и само предложение, с таким насыщенным графиком он наверно не помнит когда вообще был там в последний раз, но это место было единственным в своем роде из тех, что в такое время суток может отвлечь от этих ощущений, от этой загнанности и подавленности и почему бы не попробовать.
.

Ох, конспиратор из Эммы получился так себе и все ее попытки скрыть "улики" оказались тщетны. Он как-то машинально прикусила нижнюю губу и быстро смахнула, не захваченной в плен рукой, незваные слезы. Состояние все еще было подавленным и побуждало в ней какие-то совсем несвойственные желания. Нет, ничего пошлого, лишнего и недостойного ее. Просто сейчас её действительно поддерживали его прикосновения и не хотелось лезть за антисептикам, уступая эмоциям, полностью поглотившим ее, с головой, без малейшего шанса на освобождение. С этим если не невозможно, то уж точно до безумия тяжело жить. И теперь к сидящему напротив чувство жалости сменилось на уважение, при том абсолютно искреннее и уверенное.
- Все хорошо, правда, хорошо, я просто, просто я очень хорошо понимаю то, что вы чувствуете сейчас и просто поражаюсь вашей сдержанности и... я... правда, все хорошо. - очень сбивчиво и спешно проговорила она, пытаясь успокоить его взволнованность, или даже испуганность. Его тон довольно быстро сменился на спокойный и эмоции уже сменились на маску спокойствия. Довольно полезный навык, дано не всем, но освоившим место на сцене, непременно.
Простые истины, Эмма конечно знала все это, практически наизусть. Модель человека, жаль было тех девушек и парней с голодными глазами мечтающих впиться зубами в рождественскую индейку или слопать какой нибудь жирный гамбургер. Это их выбор и те запреты, которые они получают вместе со славой, наверно, оправданы, тем не менее считаются садистскими, особенно для такого молодого парня. Она молча, пожимая плечами кивала, но была уверена, что этот двойной мокачино никто и не заметит на его теле, он столько пробыл на морозе, что его калории сгорели сами собой, сейчас он скорее восполнил их запас.
Она успевала ловить его улыбку, чтобы позволить себе улыбнуться чуть шире, чем уже есть, или рассмеяться в ответ, пожалуй в эти секунды в ее глазах загорался яркий огонек, а уголки губ самопроизвольно ползли вверх. Он даже сам себе поставил такой верный и распространенный в последнее время диагноз, в современных условиях жизни, загруженности, всеобщего давления и груза ответственности многие доводят себя до этого диагноза сами. Банальное эмоциональное истощение, переутомление, опустошение, по причине повышенных нагрузок, напряженного ритма работы или недооцененности. И довольно сложно исправить данное состояние самостоятельно. Необходима смена деятельности: частичная или полная, возможно даже санаторное лечение (вырвать из привычной среды и позволить расслабиться). Последствия бывают разные, порой противоположные друг другу, у кого-то возникает повышенная потребность в общении, у кого-то наоборот, перестают радовать те вещи, которые раньше приводила в восторг, тяжело переключиться.
Несколько вопросов прозвучало в его монологе, Эмма была не слишком разборчива в, как он сказал, личных связях, физической близости, как бы странно это не было для тридцати трех летней женщины.
- Я понимаю что вы имеете ввиду. Даже причину вы установили верно, вам необходима смена деятельности. Ранее вы сказали, что в Далтоне вам понравилось, что вы даже нашли там людей, с которыми вам интересно, возможно вам стоит попробовать немного больше времени уделить именно этому месту, где вам уютно?
Данный синдром лечится лишь частичной или полной сменой деятельности, вы слишком давно и слишком усиленно ударились во все эти показы и успели позабыть о простых вещах, например, что вы еще так молоды и вся жизнь у вас впереди, но вы ее старательно обходите стороной. Работа это хорошо, даже прекрасно, что вы нашли себя, делаете то, что вам по душе, но вам необходим отдых, хотя бы кратковременный, не обязательно все бросать, просто оставлять время на то, что еще может доставить вам удовольствие и отвлечь от запретов, иначе эта депрессия неизбежна. Оставляйте время для себя, если кино доставляет вам удовольствие, то ходите чаще в кино, если это, например, футбол по телевизору, то смотрите его, если так у вас не выходит, то попробуйте сообщить продюсеру, что после уже запланированных показов вы хотели бы провести время здесь, чтобы он подобрал лишь те мероприятия которые не потребуют от вас смену часовых поясов и стран. Помните - всех денег не заработать, а такой талант как вы не останется без работы.
Если говорить об эмоциональном выгорании, то я бы отнесла ваше состояние к третьей стадии по Гринбергу, и это не самая утешительная диагностика. Я думаю вам стоит взять листок и выписать те занятия, хобби, что приносят вам удовольствие, удовлетворение, радость, любые яркие положительные эмоции и делать их как можно чаще.
На самом деле мы получаем то, чего уверенно хотим, в чем отчаянно нуждаемся, человек способен на большее, чем он сам от себя ожидает. Еще так рано терять интерес к жизни, Франциско, вы ищете что-то новое и это замечательно, будь то личные отношения или какие-то внешние события, но этого мало. Проблема совсем не в вас, она кроется в вашем состоянии, очень важно прибывать в гармонии с самим собой, не держать всего в себе. Существует ведь множество способов, если вы не можете говорить об этом открыто. Рисуйте, потом рвите бумагу, за городом прокричите во весь голос как вам все надоело, выскажите это, пусть даже просто сотрясая воздух, это порой может помочь. Когда вы придете в гармонию с самим собой вы сможете понять чего именно вам не хватает, в том числе в физической близости, но никогда не нужно бояться пробовать что-то новое. - наскоро пыталась она дать короткий анализ и способы решения внутреннего конфликта.
- Я совсем не шучу я и сама давно не бывала там, но сейчас чувствую, что это может помочь отвлечься и выплеснуть эмоции, повеселиться и покричать вдоволь. Пойдемте прямо сейчас? - пробудившийся дух авантюризма заговорил в мисс Пиллсбери, встречи ведь не бывают случайными и каждый берет из них что-то для себя, остается надеяться, что и Эмма и Франциско что-то да почерпнули.
.

Было смешно осознавать, что вместо того, чтобы помочь парню из сугроба придти в себя и отвлечься психолог разрыдался в кофейне. В данном случае это было не менее странно чем то, что она все это прочувствовала на себе, что точно понимала причину своей слабости и его силы. Сама мисс Пиллсбери не смогла бы жить в таком бешеном ритме, в таком безумном и головокружительном темпе. Это сложно и то, что он смог хотя бы просто выговориться должно было немного облегчить тот груз, что давит на него. Хотя в целом задача выполнена, теперь он действительно отвлекся, да... На то, чтобы успокоить саму Эмма, очень мило хоть и немного странно, но она не сопротивлялась и молча кивала в ответ.
Не смотря на все слова парня о том, что он не понимает, что хочет, было ясно, что все не так и плохо. Он немного загнан, да что там, загнан как лошадь, которая уже истратила весь энтузиазм, но при всем этом он прекрасно знает, чего хочет от этой жизни, чего ждет от самого себя, кем видит себя в будущем, чему мечтает, нет, даже не так, чему хочет посвятить себя и это самое будущее. С каждым словом его речь наполнялась все большей уверенностью, а каждое слово становилось тверже. Продюсер, как и любой другой работодатель, понимает в чем именно призвание его подопечного, к чему его тянет и что желает его душа, но также он не желает отпускать свою цирковую лошадку на волю. Конечно, со временем, он отойдет и сможет отпустить любое решение и любой поступок как Франциско так и предыдущей, и следующей свей золотой звездочки. Почему? Да хотя бы потому, что он прекрасно знает причины такого решения, за годы совместной работы он понимает все, также как и возрастные ограничения и то, что эта работа не вечна, и все все все, но разве возможно поступить иначе?
Когда речь зашла о театре и его взгляд, улыбка, означающие хорошие воспоминания, и приглушенный голос, будто бы он не каждому говорил об этом или боялся, что другие услышат нечто сокровенное. Все это походило на какое-то откровение и Эмма, к моменту окончания его монолога, застала себя с довольным взглядом и слегка кивающей, соглашающейся с его словами и готовой поддержать во всем, головой, как у собачек на панели авто.
- Оу... Это, это ведь просто замечательно! - спешно восторгаясь, но негромко, сказала она, наконец придя в себя и слегка прочистив голос.
- Когда в руках ювелира бриллиант и он знает его цену ровно как и чем его огранить, как, зачем, и, что важнее, может сделать это сам, но бриллиант, запомнив самое важное и значительно прибавив в стоимости собирается и уходит к другому мастеру, сам. И пусть этот ювелир изначально знал, что его драгоценность станет еще более идеальной в руках другого ювелира, что она уже нашла свое призвание в другом роде украшений, но все же вкладывал все свои знания, высчитывая сколько же сможет заработать на этом камушке, попавшем в его руки. - как-то очень образно сказала она, скорее в защиту продюсера, у медали ведь всегда две стороны. Невероятно тяжело терять то, на чем ты привык делать деньги, так всегда было, и это просто нужно понять. При этом, если парень и правда знает чего он хочет, то наверняка без лишних вопросов примет верное решение. Лондонская королевская академия искусств... Хороший размах, прекрасное стремление, отличный выбор и, как консультант, Эмма даже поражалась такой уверенности и смелости Франциско, но и гордилась его понятливостью. Он не жил вымышленной уверенностью, понимая, что карьера модели это не предел его мечтаний, осознавал, что он верен совсем другому. Также он достаточно смел и в том, что способен признаться в этом самому себе, ведь в сущности своей главное - это оставаться честным с самим собой.
- Музыкальная студия это не совсем то... Понимаете... Когда человек остается один на один с собой, неосознанно он более откровенен, менее скрытен и больше подвержен искренности. Это очень важно, хотя и кажется мелочью. В студии мы ограничены четырьмя стенами, это визуальное ограничение... - пытаясь подобрать более верные слова она немного задумалась - Будто бы проблемы, мысли, которые беспокоят, злость не улетучиваются, а возвращаются назад, внутрь нас, потому что ей некуда больше деться, хоть все это и было выкрикнуто. Когда это происходит за городом, природа будто бы очищает нас, забирает все невзгоды и там полно пространства для того чтобы освободиться от этого груза на душе, развеять его по ветру. - возможно не очень убедительно звучит, но ведь это так, порой эмоциям полезно дать выход, не таскать за собой мертвым грузом, а не каждый раз найдется человек, который вытащит тебя из сугроба и выслушает за чашечкой кофе в ближайшей кофейне поздним вечером.
Согласившись на поездку в парк парень позвонил кому-то и вновь стал говорить по-итальянски. Когда это было парой слов во всем предложении можно догадаться о их значении, но так это было практически невозможно, да она и не вслушивалась, неприлично подслушивать чужие разговоры. Эмма просто бегло осмотрела территорию кофейни, удивительно, но они все еще были здесь не одни, не смотря на позднее время город жил своей, ночной жизнью.
- Спасибо, но я ничего не хочу. И конечно же давайте, то есть, давай. - улыбчиво ответила она. Про таинственного "его" она не стала спрашивать, раз уж у них есть семь минут значит скоро все итак станет ясно, а вот перейти на "ты" было самое время, когда оба уже успели пустить слезу друг у друга на глазах, это должно происходить как-то само собой.
- Верно. - смеясь вместе с ним подтвердила мисс Пиллсбери. Вскоре они покинули территорию кофейни и отправились в парк аттракционов. Это был один из самых легкомысленных и беззаботных поступков, совершенный когда либо Эммой, и он безусловно увенчался успехом. И именно этот вечер стал для них обоих отличным от других вечеров, добавивший новое знакомство в копилку и подаривший море положительных эмоций.
.