Будь он сейчас в Париже, кто-нибудь из друзей непременно пошутил бы о том, что утренняя тошнота стала мучить его неприлично часто - ах, petit libertin, уж не пора ли тебе купить тест на беременность? Ребята говорят, месячных у тебя не было довольно давно...

*petit libertin - маленький развратник

- Vous avez une voix incroyable. Je me demande ce que cela ressemble quand tu gémis? - легко поинтересовался он, словно спрашивал о погоде или домашнем задании, и Блейн снова мучительно скривился, силясь найти смысл в переливчатых перекатах незнакомых гласных. Превосходно - теперь он может отвешивать ему наипошлейшие комплименты, а парень даже этого не поймёт. Возможно, эта школа была не такой уж и кошмарной?

*Vous avez une voix incroyable. Je me demande ce que cela ressemble quand tu gémis? - У тебя восхитительный голос. Интересно, как он звучит, когда ты стонешь?

Запах малины забивался в нос, но к этому можно было привыкнуть. Зато и тепло, исходившее от парня, ощущалось теперь всей кожей, аж мурашки побежали. Вот бы лизнуть это круглое белое ушко... или золотистую щеку с лёгким пушком... Ммм, так. Учёба.

- Прочитай для меня это? - попросил он, после чего взял руку Блейна в свою - мягкая маленькая ладошка, изящные пальцы, и лучше не думать, как бы они ощущались во время.... и в... кхм. - и положил на страницу, возле интересующего его параграфа. Точнее, на параграф ему было плевать - биосинтез органических токсинов, серьёзно? кому вообще нужна эта хрень? - но голосом Блейна можно было бы озвучивать хоть алгебраические формулы, и это всё равно звучало бы как секс по телефону.

Едва Блейн успел заговорить - Себастиан с восторгом наблюдал, как шевелятся яркие розовые губы, как их старательно облизывает маленький язычок, и додумывал себе всевозможные сладкие подробности, вроде того, как очаровательно смотрелся бы этот язычок, вылизывая его член, - как в класс вошёл учитель.

- Мистер Смайт, не хотите ли рассказать своим одноклассникам немного о себе? - со сладкой до тошноты улыбочкой поинтересовался учитель, и Себастиан с досадой закатил глаза. И это ждёт его весь день? Может, ещё не поздно броситься под машину?

- Я думаю, ты поймешь меня, потому что ты не огромный тупой парень, который сначала избивает меня и превращает мою жизнь в ад, который не дает мне чувствовать себя в безопасности, который нарушает мое личное пространство, который толкает меня со всей силы каждый раз, когда видит меня с телефоном в руке, - Курт говорил негромко, но достаточно быстро, чувствуя, что ему необходимо выговориться как можно скорее, как будто бы что-то внутри него подгоняло Курта говорить быстрее, искреннее, оговариваясь. - Который испачкал кучу моих любимых рубашек, который не позволяет мне быть собой, Блейн, - Хаммел закрыл лицо руками, замирая - он уже сделал первый шаг. Может ли он вздрогнуть и вернуться обратно? Или уже поздно и теперь он продолжит лишь идти вперед? Пожалуй, уже поздно, слишком поздно. - Ты бы не поцеловал меня, Блейн. После такого - никогда, - Курт поднял глаза, которые снова начали слезиться. Он только-только успокоился и умылся, о черт, нет, он не должен плакать, не здесь, не при Блейне. - Он поцеловал меня. Карофски поцеловал меня. Я пришел к нему, чтобы сказать, что я больше не намерен терпеть его издевательства, а он... боже, Блейн, -

- Ну и зря. Пусть бы завидовали, что ты урвал себе такую длинноногую цыпочку, — он с усмешкой подмигнул, надеясь снова заставить Блейна рассмеяться. Что тут скажешь, смех у парня был чудесный, мягкий и заразительный, словно согревающий изнутри. Его нужно было прописывать страдающим депрессией людям вместе с щенятами и шоколадом — глядишь, уровень суицидов упал бы раза в два.

Но когда тема появилась на доске, глаза Джонс округлились до размеров небольшого НЛО.

почему именно она - Мерседес Уитни Джонс, будущая обладательница премии "Тони" - должна петь и танцевать, как перегревшийся тюлень, но ее опередили.

Получив разрешение, Мерседес уселась рядом с Бриттани и уставилась на доску, на которой преподаватель выводил что-то подозрительно напоминающее заклинание вызова дьявола.

Но Мерседес слушала то, что говорит учитель, старалась понимать его заумные речи (хотя порой ей и казалось, что он говорит на языке, который выдумал сам и только что).

Мерседес уже представляла Рейчел в костюме дельфина, поющую о неразделенной любви к крабу. А крабом будет Финн. А Куинн, которой Рейчел отведет в своем мини-мюзикле роль разлучницы-актинии, будет прожигать всех и вся своим взглядом.

- Дельфины - это акулы-геи.
Мерседес вспомнила свою фантазию о дельфине-Рейчел и не смогла сдержать истерического смешка. Вот неспроста же она об этом подумала, может, Берри и вправду скрывающаяся от общества акула-гей, поэтому и вредная такая?

Бритт не знала ни одной профессии, где бы обязательным условием работы было умение решить логарифм за рекордное количество времени. Разве что, на каком-нибудь шоу, типа «Умники и Умницы», это было бы полезно, но там можно было бы выехать и на других знаниях.

Бриттани не была человеком, который мог похвастаться большим количеством друзей или хорошей памятью, так что целых несколько секунд она рассматривала стоявшую рядом чернокожую девушку, вспоминая, где она могла ее видеть раньше, и есть ли у нее имя.

Она не знала, в восторге ли Мерседес от песен о морских обитателях, но одно ей было известно – поддержать ее на репетиции никто, включая Джонс, никто так и не собрался. Может, им помешал звонок, или застенчивость, или торнадо в Южной Африке, но говорить о том, что тема глупа и бессмысленна, никто не стал.

Должно быть, это было очень неприлично, но у Бритт было готово отличное оправдание тому, почему она «занималась отвлеченными делами» на лекции. Такой аргумент, как «Да вы же скучный как ползающий птеродактиль» вряд ли понравился бы преподавателю, но Пирс была довольна. Хоть она и сомневалась в том, кто такие птеродактили, и умеют ли они ползать, но это было неважно.

люби она математику хоть чуть-чуть, их накрест лежащие углы были равны.

Услышав вопрос собеседницы, Бриттани почесала невидимую бороду в размышлении.

Будь она на месте директора МакКинли, она бы приняла этого человека только на должность преподавателя Занудоведения, да и то с большой натяжкой

Пирс с энтузиазмом закивала. Это был великолепный выход из ситуации. Зачем делать медали, если можно их нарисовать? Зачем строить памятники, если можно с таким же успехом изобразить на бумаге?

Сама Мерседес неоднократно задумывалась о том, чтобы создать свое шоу, которое взорвало бы Интернет. Но ей все время что-то мешало - алгебра, дурацкие темы Шустера, медведи в России... Однажды она почти сделала это, записала сногсшибательное видео... но потом проснулась.

Ну ты только представь, как будет отмечаться этот праздник лет через сто: идет длинная процессия с шариками, лозунгами и прочими праздничными финтифлюшками. А впереди идут два человека, и держат они наши огромные портреты, а люди справа и слева несут цветы. Вот все они подходят к нашему золотому памятнику... на нас-то, которые придумали такой замечательный праздник, золота не жалко, так ведь? И возносят нам хвалу. А вечером будет большой концерт, на котором будут присутствовать все жители Земли. К тому времени люди уже научатся ходить по воде, так что концерт будет где-нибудь в Тихом океане. А гвоздем программы будем мы... Мы должны были давно умереть, но благодарные люди придумали эликсир бессмертия специально для нас. И вот представь: я пою, ты танцуешь, все восхищаются... И нет никого, кто мог бы остановить нас и сказать, что мы недостаточно эмоциональны и вообще, лучше бы мы пели песню о морских обитателях.

Когда родители однажды спросили ее, как она относится к школе, она с самым беззаботным, но все же серьезным видом ответила, что все совсем неплохо, разве что, уроки между переменами немного утомляют. Это была чистая правда.

Конечно, дольше всех приходилось ждать мистера Шустера, который своей непунктуальностью был знаменит до самой канадской границы.

В этот раз хора не было, и девушка была предоставлена самой себе на двадцать минут.

После одиннадцатой проверки карандашей, у Бритт оставалось еще восемнадцать минут свободного времени.

...когда я устаю слушать русский рэп в духе "ритма в этой песне нет, да и смысла, в общем, тоже, кофе, я и табурет, за окном летает ножик", я включаю gives you hell на всю катушку. Так и воюем третий день.